Великаны в карелии. На Земле жили великаны? Здравствуй, дядя степа

Великан хотел пообщаться не с людьми, так хоть с рыбами. Рисунок Аси Беляевой.

Однажды на Острове жил Великан.

Жил совсем один: ни людей, ни других великанов рядом не было. Только Акчинук иногда подбежит, принюхается - не приготовил ли Великан чего вкусного? Но тут же вспомнит, что Великан не ест ничего, кроме земли и тумана, фыркнет, полает с досады и побежит себе дальше.

Уже все созвездия изучил Великан, уже он знал наизусть голос любой из птиц и различал шаги каждого в многочисленном семействе Акчинука.

Но ему не с кем было поговорить, а он думал, что это, наверное, интересно, с кем-нибудь разговаривать.

Но ему некому было спеть песню, а он очень любил петь песни - об Острове, об Океане, о птицах и рыбах, обо всем, к чему он привык.

Тогда Великан решил позвать людей с другого - маленького - острова. И сказал им: «Я помогу вам построить дома, я найду вам дерево для каяков, я буду охранять вас и ваши жилища от сильного ветра, только приходите жить со мной».

Люди подумали и решили составить Великану компанию - ведь он построит им целую деревню! Дом за домом появлялся на берегу Океана, и приходили люди, и занимали дома, и заводили хозяйство.

Великан радовался, что вокруг него столько приятной суеты, смеха, голосов. Люди радовались, что у них появился свой собственный великан.

Так прожил с людьми Великан много-много времени. По ночам спал, а с восходом солнца прогонял сонных чаек с ресниц и начинал свой великаний день: ел землю и туман, наблюдал за людьми, сочинял песни. Словом, не скучал.

Руки у него были такие, что он легко доставал до туч, щекотал их когтем мизинца так, что они ежились, хохотали, чихали - и разом выплескивали весь свой дождь. А Великану того и надо: больше всего он любил попить свежего дождя, прямо из-под тучи.

Ноги у него были такие, что он легко бы перешагнул весь Остров - с севера на юг, но только он не перешагивал: что бы он стал делать там, один, на другом краю Острова, без людей?

Деревня, построенная Великаном, разрослась: теперь куда ни посмотришь - везде дома, суета, и только к вечеру собираются сети, прячутся по гнездам птицы, голоса становятся тише. Но стоит Великану сделать шаг, как все недовольно смотрят на него, мол, разве не видишь, что кругом люди? Но стоит Великану заговорить о чем-нибудь, как все ругаются: «Ты чего кричишь - детей пугаешь?» Новые люди рождались в деревне, взрослели, умирали, и потом рождались другие. И чем больше времени проходило с того дня, как Великан позвал людей, тем больше становилось их недовольство: «Ишь, Великан! Живет тут, в нашей деревне! Мешает нам: такой огромный - в сто обхватов не охватить, за день не обойти его!»

Люди в деревне часто устраивали игры: то они мастерили лестницу, сделанную из надутых рыбьих пузырей, - по ней должен был пройти самый ловкий и смелый, то соревновались в меткости и стреляли из лука, то мерялись силой. Но никогда они не брали в свои игры Великана, и это ему было обидно. Однажды на празднике зимы, когда все пели и били в бубны, Великан не выдержал и принялся танцевать. И тогда задрожала земля, и люди разбежались и больше уже не хотели видеть Великана в своей деревне.

Ступай, - говорят, - подобру-поздорову,

Ему так не хотелось жить одному, и тогда он подумал, что на дне океана ему, наверное, будет хорошо: там много разных рыб - больших и не очень, быстрых и медленных, ярких и цвета северных облаков. Там, на дне, ему будет спокойно, и никто его не выгонит, и станет он дружно соседствовать - не с людьми, так с рыбами.

И вот он лежит на дне, наблюдает за пестрым рыбьим движением. Поначалу рыбам понравилось, что у них появился такой Великан - в его длинных волосах можно устроить дом и растить маленьких рыбок, за его телом можно прятаться от всех больших голодных.

Но однажды Великану захотелось перевернуться на другой бок. И он, сам того не желая, устроил настоящий переполох. Рыбы возмутились: «Зачем без причин поднимать волны? Лежишь себе и лежи камнем!»

Но однажды Великану захотелось посмотреть на солнце. Он вынырнул из Океана, собрал солнечных лучей и выпустил их на дне. Засветился океан, и подслеповатые глубоководные рыбы сощурились и недовольно забубулькали: «Что за безобразие! Кто это придумал, чтобы на самом дне Океана светило солнце?»

Но однажды Великану захотелось поесть земли. И он - горсть за горстью - принялся есть дно, и взбаламутил воду, и вода стала мутной. А пестрые рыбы ругаются: «Кто теперь увидит наши наряды? Кто сможет в такой мутной воде разглядеть нас?»

И собрались рыбы на всеокеанский совет, и решили прогнать Великана со дна - обратно, на сушу. Выбрали они посла - князя всех лососей - Чавычу, чтобы он сообщил Великану об их решении:

Плыви, - забубнил, - подобру-поздорову,

Да так, чтоб тебя мы не видели снова!

Великан не поверил словам лососевого князя и сказал: «Пускай те рыбы, кто и в самом деле хочет, чтобы я навсегда вернулся на сушу, вырвут по волосу с моей головы». Рыбы заметались, сбились в стаи, но мало-помалу, одна за другой стали они подплывать к Великану и выдергивать по волоску в знак того, что пора ему покинуть их, рыбий, Океан. И пускали они его длинные волосы по воде, и проросли его волосы водорослями, в которых поселились стаи рыб, больших и не очень, пестрых и разных.

И столько они надергали великаньих волос, что ни одного у него не осталось. Понял Великан, что не получится у него дружного соседства с рыбами, вернулся на берег, сел на черный песок. Сел и подумал: «Не надо было мне к рыбам без спросу. Но теперь я знаю, что без спросу к рыбам не надо». Он провел ладонью по своей лысой голове и придумал новую песню:

Как же мне быть теперь? И днем, и ночью

Всюду за мной бредет серое одиночье.

Я ему говорю: «Послушай, откуда ты здесь такое?»

А оно моргает в ответ - серое и глухое.

Я ему: «Уходи, - говорю, - за гору, за реку, в поле!»

А оно все молчит, молчит, серое и слепое.

Великан еще немного посидел у океана, подумал о людях и рыбах. Вдруг мимо него пролетел радостный Ара: «Что, Великан, грустишь? Приходи к нам на Арий остров - у нас всегда шумно и весело!» Последние слова Ары донеслись до великаньих ушей с ветром, а самого его и след простыл.

«Ну что ж, - сказал Великан сам себе, - может быть, птицы примут меня», - и отправился на шумный, суетливый, неугомонный птичий остров.

Поначалу птицы обрадовались, что у них на острове появился человек-скала, что на нем можно устраивать гнезда, прятаться от непогоды, и он, в отличие от настоящей скалы, всегда теплый! И Великан с радостью подарил свое тело птицам - чтобы им было тепло и уютно.

Но однажды он захотел попить дождя, встал под большой черной тучей - и птицам это очень не понравилось: «На взаправдашней скале, может, и прохладнее, зато точно посуше!»

Но однажды он захотел размять ноги - и птицам это понравилось еще меньше: «В настоящей скале ничего не трясется, и в гнездах все спокойно!»

Но однажды он захотел спеть песню - и это птицам совсем не понравилось: «Вот еще! Ни одна настоящая скала не позволит себе голосить громче нас, птиц!»

И тогда птицы решили прогнать Великана.

Щебечут: «Лети подобру-поздорову,

Да так, чтоб тебя мы не видели снова!»

Сначала они клюнули его в правую ладонь, потом в левую, и потекла кровь, и стало Великану больно. Аккуратно, чтобы ни один птенец не упал, он снял птичьи гнезда со своей лысой головы и плеч.

«Тяжело им, птицам, со мной», - подумал Великан и пошел обратно на свой Остров. И пока он шел, капли крови падали на землю и поднимались ягодами.

Он вышел к берегу речки, принюхался: «Здесь недавно пробежал Акчинук». Великану больше никуда не хотелось. Он посмотрел на следы Акчинука на снегу. Они семенили - лапа за лапой. Чуть подальше к ним присоединились другие следы, третьи, и еще дальше виднелась уже целая вытоптанная поляна, и уже не разобрать, где чьи следы на ней.

Мимо него пролетел Баклан-Говорушка и скрылся в туче, похожей на большую медленную рыбу. Вслед за ним появился другой Баклан и, пролетая над ушами Великана, спросил:

Эй! Большие глаза! Ты не видел, куда полетел мой брат?

Великан ничего не ответил и только указал в сторону тучи-рыбы. Туча-рыба плыла по небу вместе со своим отражением, которое плыло по океану.

«Я бы тоже хотел, чтобы у меня были братья, и сестры, и много-много всех остальных», - подумал Великан.

И тогда он глотнул тумана, запил его дождем и принялся рыть большую-большую яму. Когда дело было окончено, Великан лег в эту яму и засыпал себя землей и снегом. А много месяцев спустя, радуясь солнцу, его тело проросло огромными красивыми грибами - каких не растет нигде, кроме Острова. И так их много, что, сколько ни собирай, меньше не становится. Приезжайте - увидите сами.

Когда-то давным-давно на Южном острове жил великан. Однажды он отправился в гости на Северный остров. Дойдя до пролива Раукава, он одним махом перепрыгнул с Южного острова на Северный. В проливе в это время плавал кит. Великан заметил струйки пара, колыхавшиеся на ветру, и выхватил кита из воды. Сунув кита под мышку, великан зашагал вдоль побережья и вскоре увидел небольшую речку. На берегу речки он сел и съел кита, всего целиком, вместе со шкурой, только скелет оказался ему не по зубам. Наевшись, великан вытянулся на мягкой подстилке из крон деревьев и заснул.

Маори, жившие в этих местах, вовсе не обрадовались, увидев великана. Нога великана придавила всю кумару, которую они посадили, а рука преградила путь к их па. Вершины деревьев мерно раскачивались от дыхания великана, и люди решили поймать великана в капкан. Недалеко от Токомару они обрубили все ветки с одного высокого дерева и привязали его верхушку к земле. Люди надеялись, что великан наступит на веревку и попадет к ним в руки. Великан проснулся, сделал несколько шагов и увидел ловушку. Проходя мимо, он с презрением пнул ее ногой. Дерево распрямилось и с размаху ударило по холму с такой силой, что он раскололся на три части. Следующий шаг перенес великана на мыс Восточный, откуда он нырнул в море. Больше его никто никогда не видел.

Правду ли говорят люди? Кто знает? На мысе Восточном остался отпечаток ноги великана. На реке недалеко от Туранги нашли древний скелет кита. Возле залива Токомару стоят рядом три небольших холма, похожие на вершины треугольника.

Народное предание во всей Финляндии и некоторых уголках Карелии приписывает принадлежность, сохранившимся еще могильным каменным грудам и курганам нефинскому народу, населявшему в древнее время всю Финляндию, северную часть Скандинавии и даже Карелию на нынешних территориях Кемской и Олонецкой губерний. Финское название этого древнего народа - хийси. Именно под названием хийси, этот древний народ в преданиях финнов слыл великанами, обладавших исполинской силой.

С началом систематических путешествий и географических открытий вся земля до Белого моря и далее становилась известной, появилась необходимость создания этнографических карт, с указанием народностей, проживавших на этих территориях, с представлениями о севере всегда связывалась "страна великанов".


"Белое море" - название русское, путешественники, приезжавшие в Средние века к устью Северной Двины, впадающей в Белое море, уже застали это название, об этом указывает обозначение моря на карте самого знаменитого картографа XVI века Меркатора. К концу XVII века окончательно закрепилось уже русское название Белого моря, хотя я в далекие стародавние времена оно называлось Гандвиком (у скандинавов оно означало "Залив чудовищ").
Отрывок одной саги об открытии Норвегии начинается так: "Форниот (обозначает "великан прежних времен") назывался король: он властвовал над Йотландом, как называли тогда Финланд, и Квенландтом. Король этот являлся прадедом Нора, но других подробностей мы о нем не знаем".
По мере заселения северных территорий, великаны уходили все дальше на север. Датский историк Саксон Грамматик (1140-1206) упоминает, что "гиганты теперь удалились в те пустыни, которые лежат по ту сторону Гандвика, на север от Норвегии". У многих народностей (финнов, шведов, саамов, карел) сохранилась память о переселении "гигантских людей" в стародавние времена.
Арабский историк Ибн-Фадлан, в начале X века узнав, что "есть в Волжской Булгаре какой-то необыкновенный великан", обратился с запросом к самому булгарскому царю. Царь отвечал, что действительно был такой великан в его стране, но умер; да и был он не из его людей и "не настоящий человек”. "А был он ростом локтей двенадцать (около шести метров), голова у него была с большой котел, огромный нос, глаза и пальцы преогромные. Был он от народов веси. Я видел кости его - они необъятной величины",- писал Ибн-Фадлан.
Арабский путешественник, ученый и богослов начала XI века Абу Хамид Андалуси также посетил столицу Волжской Булгарии и встретил там такого же великана из племени адогитов, но только живого. "Он брал лошадь под мышку, как человек берет маленького ягненка. А сила у него была такая, что он спокойно ломал рукой голень лошади и разрывал мясо и жилы, как другие рвут зелень",- указывал Андалуси.
Весь - предки нынешних вепсов - стали занимать территорию Карелии к концу I - началу II тыс. н. э. Первые сведения о веси в русских письменных источниках относятся к 859 году.

В VI веке н.э. готский историк Йорнанд писал о землях, расположенных к востоку от Скандинавского полуострова, что "внутри этой земли находится очень обширное озеро, из которого, как из чрева, выходит река Ваг и катится стремительно к Океану".
На этой территории, по словам Йорнанда, "проживают различные народности, в том числе чудь, а еще далее на восток - адогиты".
Речь идёт о Ладоги, о чём позднее писал русский историк И. Забелин отмечал, что "на востоке от Скандинавии расположено самое большое озеро Ладога, из которого, действительно, как из чрева, катит свои воды в Океан, то есть в Финский залив, река Нева. Кроме того, озеро Ладога соединяется с Онежским рекой Свирью, а от Онежского озера недалеко течет река Выг, впадающая в большое озеро Выг и из него, также, как из чрева, протекающая в Белое море и в Океан".
По преданиям лапландских старцев "был некогда в Кореле и во всей корельской земле великан по имени Валит. И посажен был тот Валит на Корельское владение от Новгородских посадников. Он сам собою был дороден, ратный человек и к рати необычайный охотник". Однажды, "во славу свою, принесши с берегу, своими руками положил камень, в вышину от земли есть и ныне больше косой сажени. Тот камень по сей час слывет "Валитов камень".

Легенды о великанах до сих пор можно звучат в отдаленных уголках Карелии. Наиболее интересные из них - легенды о роде Пайвиэ, ведущего свое начало "из богатой песнями Корелы". Из трех сыновей Пайвиэ Олоф был самый знаменитый. В доказательство силы Олофа из поколения в поколение передается следующий рассказ: "Раз Олоф возвращался с рыбного лова и был настигнут непогодою. Опасаясь грести против волн, грозивших потопить его лодку, нагруженную сетями и рыбой, решился он пристать к берегу. Пристав, взвалил он тяжелую лодку на плечи и понес ее на себе".
Ещё рассказ об Олофе: "Раз Олоф ходил по лесу, видит Стало силится поднять камень. А камень был такой неслыханной величины, что Стало поднять его не мог, почему стал его тихо ворочать. Притаясь, подглядывал Олоф на усилия Стало, наконец, вышел из своей засады, посмеялся бессилию Стало и перенес камень на место, куда следовало".
"Стало" в этих рассказах у древних карел это йятте (великан) шведов и хийси финнов. Стало изображаются обыкновенно племенем диким, во времена язычества они обитали на нынешних территориях Лапландии и северной Карелии, по введении же христианства и приходом новгородцев удалились в еще не тронутую тайгу.

В книге выдающегося российского этнографа и археолога Теодора Швиндта "Народный предания северо-западного Приладожья, собранные летом 1879 года", приводятся уникальные сведения о "великанах древней земли Корельской". "На Ладожском побережье, - пишет Т. Швиндт, - существует предание, что когда-то в этих местах жили огромные люди, так называемые метелиляйнены, или мунккилайнены, которых постепенно вытеснили отсюда лапландцы и финны". Метелиляймены отличались громадным ростом и невероятным шумом, который они производили при своем передвижении по лесу, откуда, собственно, происходит и их название (от слова "meteli" - шум).
"Легенды о метелиляйненах, - указывает далее Т. Швиндт, - сохранились почти повсеместно, но особенно много их в Куркийокской волости (ныне поселок Куркийоки Лахденпохского района). Вероятно, потому, что в некоторых местах существует немало реальных доказательств деятельности людей-великанов: это и очищенные от леса поля, и время от времени попадавшиеся в земле громадные человеческие кости, и брошенные метелияяйнеиами плуги, а также огромные валы в горах и на островах"…

В фольклоре разных народов мира можно отыскать множество историй о великанах. Как правило, это были существа огромных размеров, обладавшие сверхчеловеческой силой и незаурядными способностями. Правда, этим персонажам практически всегда была уготована трагическая участь. О пяти самых необычных мифических гигантах – далее в обзоре.

1. Атлант – гигант, который держит небо

В греческой мифологии Атлант (Атлас) был одним из титанов, которые выступили войной против Зевса, верховного правителя Олимпа. Когда титаны проиграли, Зевс наказал Атланта, заставив вечно держать небосвод над Землей.

Согласно легендам о 12 подвигах Геракла, герой встретил Атланта. Геракл взвалил на себя небосвод, чтобы гигант смог отдохнуть от своей тяжкой ноши.

В другой легенде рассказывается о Персее, который столкнулся с Атлантом в Северо-Западной Африке. Гигант хотел прогнать Персея, но тот достал и сумки отрубленную голову Медузы Горгоны. Увидев ее, Атлант превратился в камень, став горным хребтом.

2. Хрунгнир – гигант в каменных доспехах

В скандинавском эпосе есть немало легенд о великанах. Самый большой из них - это Хрунгнир. Однажды он состязался в скачках с верховным богом Одином, но проиграл. Тогда Хрунгнир заявил, что убьет всех богов Асгарда. Он надел каменные доспехи и взял точильный камень в качестве оружия. Его голова и сердце тоже были каменные.

На поединок с гигантом вышел Тор. Герой бросил молот, который разбил точильный камень и проломил голову Хрунгниру.

3. Библейский гигант Голиаф

Согласно Библии, Голиаф был филистимлянином – представителем древнего народа, жившего на Ближнем Востоке. В Ветхом Завете описывается сцена сражения гиганта ростом 2,77 метра, одетого в медную броню, и иудейского юноши Давида, вооруженного лишь пращей.

Удачно брошенный камень поразил гиганта, и тот пал. Давид достал меч из ножен поверженного противника и отсек тому голову.

4. Одноглазый циклоп Полифем

Полифем, пожалуй, самый известный из циклопов - одноглазых великанов в греческой мифологии. Согласно гомеровской «Одиссее», Полифем был сыном Посейдона и морской нимфы Тоосы. Он жил на острове Сицилия с другими циклопами, где пас овец.

Когда Одиссей с его командой высадился на острове, то попал в плен. Циклопы заперли людей в пещере, чтобы затем всех съесть. Но хитроумный Одиссей и здесь нашел выход. Он выколол единственный глаз спящему гиганту, а затем вместе со стадом овец выбрался и сбежал с острова.

5. Голодный и сонный демон Кумбхакарна

Кумбхакарна – это гигантский демон из индуистского эпоса Рамаяна. Кумбхакарна изначально не был злым, но по собственной ошибке попросил у Брахмы не благословение, а долгий сон. В результате гигант спал по шесть месяцев в году, а когда просыпался, ел всех подряд - и людей, и обезьян.

Когда началась важная битва и потребовалась помощь Кумбхакарна, лишь топот тысячи слонов смог его разбудить. Гигант выступил против войска принца Рамы, но был убит в бою.

Мифические великаны известны лишь по страницам древних эпосов, в отличие от

Про Великана
(из книги "Друзья Заполярья")

О днажды на Острове жил Великан. Жил совсем один: ни людей, ни других великанов поблизости не было. Только Акчинук иногда подбежит, принюхается - не приготовил ли Великан чего вкусного? Но тут же вспомнит, что тот не ест ничего, кроме земли и тумана, фыркнет с досады и побежит себе дальше.
Тогда Великан решил позвать людей с другого - маленького - острова.
- Я помогу вам построить дома, - сказал он им, - я найду вам дерево для каяков, я буду охранять вас от ветра, только приходите жить со мной.
Люди подумали и решили составить Великану компанию - ведь он построит им целую деревню! Дом за домом появлялся на берегу океана, и приходили люди, и занимали дома, и заводили хозяйство.
Великан радовался, что вокруг него столько приятной суеты. Люди радовались, что у них появился свой собственный Великан.
Так прожил с людьми Великан много-много лет. По ночам спал, а с рассветом прогонял сонных чаек с ресниц и начинал свой великаний день: ел землю и туман, наблюдал за людьми да складывал песни.
Руки у него были такие, что он легко доставал до туч, щекотал их так, что те ёжились, хохотали, чихали - и разом выплёскивали весь свой дождь. А Великану того и надо: больше всего любил он попить свежего, прямо из тучи, дождя.
Ноги у него были такие, что он легко перешагнул бы весь Остров - с севера на юг, но он не перешагивал: что бы он стал делать там, на другом краю Острова, один, без людей?
Деревня, построенная Великаном, разрослась: теперь куда ни посмотришь - везде суета, и только к вечеру убираются сети, прячутся по гнёздам птицы, голоса становятся тише. Но стоит Великану сделать шаг, как все недовольно смотрят на него: мол, разве не видишь, что кругом люди? Но стоит Великану заговорить о чём-нибудь, как все начинают ругаться: чего кричишь - детей пугаешь? Новые люди рождались в деревне, старились, умирали, рождались другие. И чем больше времени проходило с того дня, как Великан позвал людей, тем сильнее становилось их недовольство: "Ишь, Великан! Живёт тут, в нашей деревне, мешает: такой огромный - в сто обхватов не обхватить, за день не обойти его!"
Люди в деревне часто устраивали игры: то мастерили лестницу из надутых рыбьих пузырей - по ней должен был пройти самый ловкий, то соревновались в меткости, стреляя из лука, то мерялись силой. Но никогда они не брали в свои игры Великана.
Однажды на празднике зимы, когда все пели и били в бубны, Великан не удержался и принялся танцевать. И тогда задрожала земля, и люди разбежались, и больше уже не хотели видеть Великана в своей деревне.

Ступай, - говорят, - подобру-поздорову,

Великану не хотелось жить одному, и он подумал, что на дне океана ему, наверное, будет спокойно, и станет он дружно соседствовать - не с людьми, так с рыбами.
Поначалу рыбам понравилось, что у них появился такой Великан, - в его длинных волосах можно устроить дом и растить маленьких рыбок, за его спиной можно прятаться от больших.
Но однажды Великану захотелось перевернуться на другой бок. И он, сам того не желая, устроил настоящий переполох.
- Зачем без причин поднимать волны? - накинулись на него рыбы. - Лежишь себе камнем и лежи!
Но однажды Великану захотелось посмотреть на солнце. Он вынырнул, набрал солнечных лучей и выпустил их на дне. Засветился океан, и подслеповатые глубоководные рыбы сощурились и недовольно забулькали:
- Кто это придумал, чтобы на самом дне океана светило солнце!
Но однажды Великану захотелось поесть земли. И он - горсть за горстью - принялся есть дно, и взбаламутил воду, и вода стала мутной. А пёстрые рыбы ругаются:
- Кто теперь увидит наши наряды? Кто сможет разглядеть нас в такой мутной воде?
И собрались рыбы на всеокеанский совет, и решили прогнать Великана - обратно, на сушу. Выбрали они посла - князя всех лососей Чавычу, чтобы он сообщил Великану об их решении.

Плыви, - забубнил, - подобру-поздорову,
Да так, чтоб тебя мы не видели снова!

Великан не поверил словам лососёвого князя.
- Пускай те рыбы, которые и в самом деле хотят, чтобы я ушёл, вырвут по волосу из моей головы.
Рыбы заметались, сбились в стаи, но мало-помалу одна за другой стали подплывать к Великану и выдёргивать по волоску в знак того, что пора ему покинуть их, рыбий, океан. И столько надёргали великаньих волос, что ни одного не осталось.
Понял Великан, что не получится у него дружного соседства с рыбами, вернулся на берег, сел на чёрный песок. Сел и подумал: "Не надо было мне к рыбам без спросу". Провёл ладонью по своей лысой голове и сложил новую песню:

Как же мне быть теперь? И днём, и ночью
Всюду за мной бредёт серое одиночье.
Я ему говорю: "Послушай, откуда ты здесь такое?"
А оно моргает в ответ - серое и глухое.
Я ему: "Уходи, - говорю, - за гору, за реку, в поле!"
А оно всё молчит, молчит, серое и слепое.

Тут мимо него пролетел радостный Ара:
- Что, Великан, грустишь? Приходи к нам на Арий остров - у нас всегда шумно и весело!
- Ну что ж, - сказал сам себе Великан, - может быть, птицы примут меня, - и отправился на шумный и неугомонный птичий остров.
Поначалу птицы обрадовались, что у них на острове появился человек-скала: на нём можно устраивать гнёзда, прятаться от непогоды, и, в отличие от настоящей скалы, он всегда тёплый!
Но однажды Великану захотелось попить дождя. Он встал под большой чёрной тучей - и птицам это не понравилось.
- На взаправдашней скале, может, и попрохладнее, зато уж посуше!
Но однажды Великану захотелось размять ноги - и птицам это понравилось ещё меньше.
- В настоящей скале ничего не трясётся!
Но однажды Великану захотелось спеть песню - и у птиц лопнуло терпение.
- Вот ещё! Ни одна скала не позволит себе голосить громче нас, птиц!
И решили птицы прогнать Великана.

Щебечут: - Лети подобру-поздорову,
Да так, чтоб тебя мы не видели снова!

Они клюнули его в правую ладонь, потом в левую, и потекла кровь, и стало Великану больно. Осторожно, чтобы ни один птенец не упал, он снял с головы и плеч птичьи гнёзда и отправился обратно на свой Остров. И пока он шёл, капли крови падали на землю и становились ягодами.
Вышел Великан к берегу реки, принюхался: здесь недавно пробежал Акчинук. Великану больше никуда не хотелось. Он посмотрел на следы Акчинука: они семенили по снегу - лапа за лапой. Чуть подальше к ним присоединились другие, третьи, а ещё дальше виднелась уже целая вытоптанная поляна - и поди разбери, где тут чьи.
Из деревни доносились голоса рыбаков: они о чём-то спорили. Скоро к ним присоединились другие голоса - и все они слились в ушах Великана в один голос.
Баклан-говорушка пролетел мимо и скрылся в туче, похожей на большую медленную рыбу. Следом появился другой баклан.
- Эй, Большие Глаза! - крикнул он в великанье ухо. - Не видел, куда полетел мой брат?
Великан ничего не ответил, только указал в сторону тучи-рыбы. Туча-рыба плыла по небу вместе со своим отражением в океане. "Я бы тоже хотел, чтобы у меня были братья и сёстры", - подумал Великан.
Он глотнул тумана, запил его дождём и принялся рыть глубокую яму. А когда дело было сделано, лёг в неё и засыпал себя землёй и снегом.
Много месяцев спустя, радуясь солнцу, его тело проросло огромными красивыми грибами - каких не растёт нигде, кроме Острова. И так их много, что, сколько ни собирай, меньше не становится. Приезжайте - увидите сами.